Автор: Василий Никифоров-Волгин

Вешним вечером сидели мы с глухим звонарем Осипом на колокольне под большим колоколом и ждали, когда крикнет сторож Иона из березовой ограды: "Эй, звонари, трезвонь к Евангелию!"

В древней церкви шла всенощная в похвалу Николы Вешнего. На паперти, в зеленом круге полевых просторов, перелесков, дымных голубых далей, духовенство поселка Белого служило литию. Медленно гасло небо.

Гудели старые монастырские напевы, завивая землю молитвенным утишием.

Осип низко опустил голову, весь спрятался в полушубке и думал о чем-то. Не о своей ли глухоте, что мешала ему слышать тихий лёт песнопений. Иногда подымал голову, спрашивал:

- Звонить?

Я качал головой - рано еще...

Осип смотрел, как ныряли в пролеты колокольни голуби, улыбнулся и зыбко запел: Свете Тихий святыя славы...

Колокольня Николы Утешного - высокая, старинная, при царе Иоанне Грозном воздвигнутая. На мшистой почерневшей стене чья-то неведомая рука навеки выбила славянскую вязь: "Лето 1556. Благовествуй земле радость велию".

Лестница на колокольню крутая и скрипучая. Когда поднимаешься по ее исхоженным ступеням, невольно думаешь о пяти столетиях, прошумевших над колокольней, о старой Руси и о звонарях, много веков "благовествовавших земле радость велию".

Колокола...

Большой, "малиновый", - ударит ладонью по черным его "щекам", так и загудит далекими перекатами грома.

"Воскресный" - златозвонный, переливный, словно солнцем пронизанный.

"Великопостный" - строгий чернец. В гудах его - предвесенний вечер, таяние снегов, покаянные вздохи, звездистый свет четверговых свечей.

Маленькие колокола-"наигрыши" - стеклянный детский говор...

За колокольней, тихой, как Богова келия, запели: Ныне отпущаеши...

Осип засмеялся. С ним это часто. Засмеется ни с того ни с сего.

Господь его знает, с какой поры он стал юродивым. Сказывают, с того времени, когда с Борисоглебского собора в городе снимали золотые кресты, иконы на стенах закрашивали и над входом прибивали вывеску: "Народный дом товарища Ленина".

Толкнул меня Осип под локоть.

- Слышал? В селе Воронье крестный ход ходил к Николе Народолюбцу. Ну, а озорники камнем запустили в образ Спаса Нерукотворного. Слышь, камнем! Стекло-то разбилось и слезками на землю посыпалось. Как же это так, а?

Закрыв лицо землистыми ладонями, Осип продолжал, не то смеясь, не то придушенно плача:

- В Покровском церковь совсем закрыли. Сиротой стоит. Ни панихидки отпеть, ни так помолиться. В ограде парни с девками балуются, гармонь, лясы да плясы. Что ж это, а? Как же это можно, чтобы заместо колоколов гармонь, скажем?

Пытливый, скорбный голос бился о колокола, и они гудели.

Под колебание меди Осип говорил не то с самим собой, не то с потревоженными колоколами:

- Был я онамеднясь в городе. Зашел "за нуждою". Гляжу - на полу листы с буквами церковной печати! Подымаю. Не поверишь ли, листы из Еванделя. Слышь - Еванделя! Как же это, а?

Мерцал утишный вечер. В ограде шелестели березы. Ворковали голуби, и по зеленым ржаным полям пробегал ветер. На колоколах пылало затихающее солнце.

- Собрал я святые листочки, на реке перемыл, связал их бечевкой да и пустил в воду. Пускай, думаю, плывут слова Божьи от человечьего поругания...

И после долгого раздумья тихо добавил:

- В набат порой ударить хочется. Ночью ударить, всех пробудить... Душе моя, душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается! Как же, - с храмов Господних святые кресты снимать, да как это можно камнем, в Божие милосердие! Чует мое сердце - не к добру сие поругание. Большая от того скорбь произойдет!..

Крикнул сторож Иона в березовой ограде:

- Эй, звонари! Трезвонь к Евангелию!..

Из книги В. А. Никифорова-Волгина "Родные огни"
Клин. "Христианская жизнь", 2009

Архиерей
Чаша

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.