Закрылись Ангелы крылами,
Нетленный мир весь трепетал,
Когда пред тенью Каиафы
Создатель космоса стоял.
О, как же велико смиренье:
Стоит горшечник пред горшком
И, принимая заушенья,
Не будет гневаться потом.
Того, чей взор приводит в трепет
Все основания земли,
Сосуды зла и беззаконий
Позорной казни обрекли.
И все они, что сговорились,
Иуда и учителя,
И раб, ударивший Владыку, -
Всего лишь пепел, прах и тля.
Пилат недолго сомневался -
Ведь дружба с кесарем важней, -
Когда для смерти предавался
Владыка всех и Царь царей.
И вот уж на Кресте Спаситель,
Святой к разбойникам причтен.
Но просчитался искуситель,
Смертельной раной уязвлен.
И, умирая смертью крестной,
"Прощен", - разбойнику сказал. -
"Сегодня же со Мною будешь", -
И в тот час дух Отцу предал.
Ведь у безумства нет пределов,
Но дерзость превзошла себя:
Когда смогли такое сделать,
От страха дрогнула земля!
И, уничтожив грань завета,
Глумились плоские умы.
Иль не потребует ответа
Тот Бог, Кого отвергли вы?
Но слеп народ, исчезла вера,
Смоковница не даст плоды.
Страшнее не сыскать примера:
Спасителя отвергли вы!
И эта ночь перед глазами:
В темнице перед казнью Он.
Какие муки терпит сердце?!
В какие думы погружен?!
Во гробе ангельские крылья
И яркий, но не здешний свет.
На третий день Воскрес Спаситель
И доказал, что смерти нет.
В небесной славе Воскресенье,
И как словами передать?
Но пробил, пробил час спасенья -
И ум не в силах понимать.
|
